Гражданская война 68-69 гг.

Гальба

Гальба был одним из немногих представителей старой родовой аристократии, уцелевшим в годы террористического режима. Его происхождение являлось главной причиной того, что он так быстро и охотно был признан сенатом. Однако положение нового императора оказалось весьма непрочным. Во-первых, его признали далеко не все провинциальные наместники. Проконсул в Африке Публий Клодий Макр, выступавший вместе с Гальбой против Нерона, отказал ему в повиновении, когда Гальба был провозглашен императором. Гальбе пришлось отделаться от него убийством. Аналогичная история произошла с командующим войсками Нижней Германии Фонтеем Капитоном: его устранил один из подчиненных ему командиров. Во-вторых, Гальбе быстро изменил один из его главных сторонников, префект претория Нимфидий Сабин, недовольный тем, что Гальба назначил второго префекта из числа своих испанских друзей. Правда, попытка Сабина привлечь преторианцев на свою сторону кончилась его гибелью, и Гальба, в конце концов, получил всеобщее признание, однако общая ситуация улучшилась от этого не намного.

Перед Гальбой стояли две трудные проблемы, доставшиеся ему в наследство от Нерона: улучшение финансов и восстановление дисциплины в армии. Но император был не в состоянии решить эту задачу. Не слишком умный человек, окруженный бездарными советниками (некоторые из них были просто негодяями), он с самого начала своего правления сделал ряд ошибочных шагов: большинство приближенных Нерона было убито без всякого суда; конфискованные у них богатства перешли в руки новых фаворитов. Все это напоминало худшие времена предшествующей эпохи.

Самое же главное, Гальба не сумел поладить ни с преторианцами, ни с провинциальными войсками. Отличаясь большой скупостью, он перенес привычки мелочной экономии и в государственные дела. Нимфидий в свое время обещал от его имени преторианцам большие награды. Став императором, Гальба этого обещания не сдержал. Аналогичным образом он поступил и по отношению к германским легионам, ожидавшим награды за подавление восстания Виндекса. К этому нужно прибавить, что Гальба весьма неудачно провел смену высшего командного состава в германских войсках.

Дело кончилось тем, что 1 января 69 г. верхнегерманские легионы отказались возобновить присягу Гальбе и потребовали нового императора, избранного сенатом и народом. Их примеру быстро последовали войска, стоявшие на нижнем Рейне. Они провозгласили императором своего начальника Авла Вителлия.

Положение Гальбы еще более осложнилось вопросом о его соправителе и наследнике. Получив известие об отпадении германских легионов и понимая, что ему самому будет трудно справиться с движением, он усыновил и назначил соправителем сравнительно молодого и совершенно неопытного человека знатного происхождения Пизона Лициниана. Этот неудачный выбор, который не встретил никакой поддержки в войсках, был, однако, охотно санкционирован сенатом ввиду высокоаристократического происхождения Пизона, тем более что его род подвергался преследованиям при Клавдии и Нероне.

Между тем на усыновление рассчитывал бывший муж Поппеи М. Сальвий Отон. В последние годы правления Нерона он был наместником Лузитании и деятельно помогал Гальбе при воцарении. Обманувшись теперь в своих надеждах, Отон стал вести энергичную агитацию против Гальбы среди преторианцев. Эта агитация попала на весьма благоприятную почву из-за скупости и требовательности Гальбы. 15 января 69 г. Отон был провозглашен императором, а Гальба и Пизон убиты.

Отон

Сенат и большинство провинций (кроме Испании, Галлии и Британии, где было сильно влияние вителлианцев) признали Отона. За время своего короткого правления (около 3 месяцев) он обнаружил ум и энергию, которых трудно было ожидать от светского прожигателя жизни. Но преодолеть стоявшие перед ним трудности император не смог. Наученный горьким опытом Гальбы, Отон и не пытался сократить расходы на преторианцев и бороться с их распущенностью. "С этого времени, - замечает Тацит, - все делалось по воле солдат".

Однако главная угроза надвигалась с севера. Сам Вителлий был полным ничтожеством и своим возвышением был обязан скорее всего влиянию, которым пользовался его отец при императоре Клавдии. Но за спиной "германского императора", как он сам титуловал себя на некоторых монетах, стояли два способных командира - Фабий Валент и Авл Цецина.

Еще до смерти Гальбы отборные войска германской армии двумя группами, которыми командовали Валент и Цецина, двинулись на юг. Вителлий должен был следовать за ними с резервами. Убийство Гальбы, разумеется, не остановило похода. Попытка Отона завязать переговоры с противником кончилась неудачей.

Обе группировки вителлианцев ранней весной форсировали с большим искусством Альпы и соединились около г. Кремоны на среднем течении По (они шли в Италию разными маршрутами). Силы противников были приблизительно равны, но войска Вителлия были лучше обучены и имели более опытных и решительных полководцев. К тому же силы Отона были рассредоточены, и его подкрепления не успели прийти в Италию.

В середине апреля 69 г. около Кремоны произошла решительная битва. Отон потерпел поражение и покончил жизнь самоубийством, проявив перед смертью большую твердость и самообладание. Вителлий был признан сенатом и провинциальными наместниками.

Вителлий

Из всех трех эфемерных императоров 68 - 69 гг. Вителлий был самым ничтожным. Ненасытный обжора и мот, он своей расточительностью довел государство до полного банкротства. Дисциплина в его войсках совершенно упала. Солдаты, не получая обещанных денежных наград (у Вителлия не хватало на это средств), старались вознаградить себя за счет населения Италии.

Восточные провинции и войска (в том числе и легионы, стоявшие в Иудее) в первое время также признали Вителлия. Однако карательные меры, предпринятые вителлианцами по отношению к войскам, поддерживавшим Отона, вызвали большое недовольство, в частности среди иллирийских легионов. Самое же главное, восточные войска также решили заняться выгодным предприятием - деланием императоров, "после того как была обнаружена тайна императорской власти, что главою государства можно стать не только в Риме, но и в другом месте". Восточным армиям сделать это было тем легче, что они стояли сконцентрированные крупными массами из-за иудейской войны.

Префект Египта Тиберий Александр и легат Сирии Г. Лициний Муциан явились инициаторами большого военного заговора, имевшего целью посадить на трон Веспасиана. 1 июля 69 г. войска в Александрии принесли присягу Веспасиану. Несколько дней спустя за ними последовали легионы, стоявшие в Иудее, а затем - все восточные провинции и вассальные царства.

Веспасиан отправился в Александрию, чтобы остановить экспорт египетского хлеба в Италию, и тем взять Вителлия измором. В это же время Муциан пошел с войсками через Малую Азию в Европу. Но его опередили дунайские легионы. Войска Паннонии, Мезии и Иллирии, как только до них дошли известия о провозглашении Веспасиана, перешли на его сторону. Во главе с Антонием Примом, командиром одного из легионов, они, не дожидаясь прибытия Муциана, быстро двинулись в Италию (поздняя осень 69 г.). Стремительность их продвижения застала вителлианцев врасплох. Сам Вителлий не мог руководить операциями, Валент лежал больной, а Цецина и его командиры готовы были перейти на сторону Флавия. Но их солдаты, арестовав командный состав, выбрали новый и пошли навстречу флавианцам. Около Кремоны, недалеко от того места, где вителлианцы разбили Отона, произошла новая битва. Хотя войска Вителлия численностью превосходили флавианцев и сражались с большим ожесточением, блестящее руководство Антония Прима и лучшая военная подготовка его легионов решили дело. Победители учинили страшную резню среди побежденных. Захваченная Кремона подверглась полному уничтожению (декабрь 69 г.).

Вителлий сделал попытку задержать дальнейшее продвижение флавианцев, заняв преторианскими когортами и кавалерией проходы через Апеннины. Но его отряды разбежались при одном приближении Антония Прима. Тогда Вителлий завязал переговоры с Антонием и Муцианом, который в это время уже вступил в Италию. Посредником в этих переговорах выступил Флавий Сабин, брат Веспасиана, командовавший городскими когортами в Риме (Вителлий пощадил его жизнь и даже сохранил за ним должность, несмотря на борьбу с Веспасианом). Переговоры закончились соглашением, по которому Вителлий сохранял жизнь ценой отречения от власти.

Но в дело вмешались преторианцы, не желавшие воцарения Веспасиана, так как это означало бы для них в лучшем случае отставку. Они напали на Сабина и его сторонников и оттеснили в Капитолий. После короткой осады крепость была взята, причем в огне погиб старинный храм Юпитера и другие постройки. Флавий Сабин был убит, хотя Вителлий пытался сохранить ему жизнь.

Узнав об осаде Капитолия, Антоний Прим ускорил свое движение на Рим, но не успел спасти Сабина. В предместьях города и под стенами преторианского лагеря разыгралось последнее отчаянное сражение. Низы городского населения и рабы поддерживали вителлианцев. Они были разбиты и почти все уничтожены, а Вителлия убили после долгих издевательств (декабрь 69 г.).

После этого в Риме наступило господство разнузданной солдатчины, сопровождавшееся массовыми убийствами и грабежами. Сенат определил Веспасиану все права и привилегии, связанные со званием принцепса. Его младший сын Домициан, случайно уцелевший во время осады Капитолия, был провозглашен Цезарем. Но это не могло восстановить порядка в Риме. Антоний также был не в состоянии или не хотел этого сделать. Только Муциан, прибывший со свежими войсками, восстановил дисциплину среди разложившихся воинских частей. Он и остался заместителем императора в Риме до самого прибытия туда Веспасиана (летом 70 г.).

Смысл гражданской войны 68 - 69 гг.

В основе событий 68 - 69 гг. лежит кардинальный факт, отмеченный нами выше: непрочность социальной базы "династии" Юлиев - Клавдиев. Хотя некоторые из императоров этой династии (особенно Клавдий) делали попытки расширить рамки римского гражданства и таким путем укрепить свою социальную опору, эти попытки носили спорадический характер и не могли радикально изменить существующего порядка вещей. Принципат Юлиев - Клавдиев продолжал оставаться военной монархией, опиравшейся, главным образом, на армию. Старая сенатская аристократия пребывала в оппозиции, старое всадничество с сокращением откупной системы в значительной степени потеряло свой вес и значение, а новое сословие имперской бюрократии еще не успело окрепнуть.

Узость социальной базы ранней империи, как мы указывали, была предпосылкой террористического режима и она же вызвала те события, которые последовали за гибелью последнего представителя этого режима. Со смертью Нерона пресеклась линия, идущая от Цезаря и Августа: из правившей династии не осталось в живых ни одного представителя. Сколько-нибудь твердого порядка престолонаследия в ранней империи не существовало. Этот порядок держался в значительной степени престижем основателей династии, особенно Августа. Формальная сторона дела состояла в том, что принцепс усыновлял кого-нибудь из членов правящей семьи и давал ему проконсульскую или трибунскую власть. Последней и решающей инстанцией было провозглашение нового императора гвардией и сенатом. Затем следовало признание его провинциальными правителями и войсками. Иногда процедура (случай с Клавдием) еще более упрощалась: она ограничивалась аккламацией преторианцев, вынужденным утверждением со стороны сената и признанием провинций. Правда, в некоторых документах упоминается еще всенародная присяга новому императору и голосование в комициях, оформлявшее его tribunicia potestas.

Нерон пал жертвой террористического режима, доведенного им до логического" конца. Формы, в которых выступал этот режим, и личное поведение Нерона были таковы, что даже терпеливое римское общество не выдержало. Если императору еще могли простить гнусное отравление Британника, подлое и трусливое убийство родной матери, истребление лучших представителей римской интеллигенции, то актер на троне был абсолютно неприемлем для римского сознания. Нерон сам создал пропасть между собой и своим классом.

Но еще хуже было для него то, что он разорвал с основной опорой династии - с армией. Нерон был глубоко, "штатским" человеком. В этом не было бы большой беды, - Клавдий тоже не имел вкуса к военному делу. Однако он лично был в Британии, тогда как Нерон единственный раз выезжал в провинцию лишь за тем, чтобы пожать сомнительные лавры актера. Римская армия знала своего императора только по чудовищным слухам, которые доходили до нее из столицы.

И все-таки Нерон мог бы еще ряд лет сохранить власть, если бы не началось сепаратистское движение в провинциях. Хотя террористический режим ограничивался главным образом римской знатью, он косвенно задевал и провинции. Провинциальные наместники и полководцы, как представители той же знати, в любой момент могли стать жертвой террористической системы. И не только они. Плиний Старший пишет, что половина провинции Африки принадлежала шести крупным земельным собственникам. Нерон приказал их казнить и конфисковал их владения. Террор часто ударял не только по политическим противникам принципата, но и по богатым людям, имущество которых нужно было для покрытия колоссальных расходов фиска. Этой же цели служило увеличение налогов на провинции. Таким образом, то положительное, что дала провинциям политика Цезаря, Августа и их преемников, в значительной степени было аннулировано эксцессами террористической системы.

Поэтому нет ничего удивительного, что в провинциях, сильно окрепших за столетие, протекшее с битвы при Акции, началось при Нероне сепаратистское движение. Выдвинувшийся в провинциях новый класс земле- и рабовладельцев хотел получить свою долю участия в управлении империей. Оставляя в стороне Иудею, где были специфические условия, мы не можем игнорировать движения в западных провинциях, которое и послужило началом конца для Нерона, а вместе с ним и для всей системы ранней империи. В этом движении соединились три момента: стремление имущих слоев туземного населения из числа старой родо-племенной знати к отделению от Рима, недовольство Нероном провинциальных легионов и страх провинциальных наместников перед ожидавшей их участью. Когда известие об отпадении Запада дошло до Рима, почва там была уже полностью подготовлена: Нерон оказался в абсолютной изоляции и погиб.

Дальнейшие события естественно вытекали из сложившейся политической ситуации. Династия пресеклась. На общественной арене остались сенат, преторианцы и крупные войсковые группы в провинциях. Из всех этих сил наименьшую роль играл сенат, обескровленный и утративший авторитет за время террористического режима. Реальная власть находилась в руках гвардии и провинциальных войск. Мы знаем уже, как в результате их борьбы в Риме в течение полутора лет сменилось четыре императора.

Гражданская война 68 - 69 гг. была тяжелым испытанием и грозным предостережением для империи. Она показала, во-первых, как непрочна императорская власть и в какой степени она зависит от войска. Она обнаружила, во-вторых, что провинции выросли и не желают быть только объектом политики центрального правительства. Уроки гражданской войны были учтены новой династией.

С. И. Ковалев, "История Рима"